Ещё при жизни отца Иван Яковлевич Яковлев привёл однажды к Володе молодого чуваша, учителя из чувашской школы — Охотникова. У Охотникова не было законченного образования.

— Надо его подучить за восемь классов гимназии,— сказал Яковлев.— Потом в университет поступит. Очень нужны чувашскому народу просвещённые люди!

Володя согласился заниматься с Охотниковым. Бесплатно, потому что при большой семье жалованье у Охотникова было маленькое, едва хватало прожить. Когда Илья Николаевич умер, Володя особенно старательно стал заниматься с Охотниковым. Как бы в память отца. Отец ведь так заботливо хлопотал о чувашских школах, так много помогал.

— Большой человек. Жил для пользы народа,— вспоминал Охотников Илью Николаевича.

Всё чаще Володя задумывался: как жить для пользы народа? Вот он учит крестьянского сына Охотникова. А ещё? Ещё Володя начал уже понимать, что настоящие защитники народа — революционеры. Но Володя не знал точно, как заниматься революционной борьбой. Он не любил гимназические суровые и злые порядки. Не верил в бога, сорвал с себя крест. Он много думал о том, как несправедливо устроено общество: богатые бездельничают, бедные не покладая рук трудятся. А всё равно бедны. Разве справедливо? Он не любил царя. В гимназическом зале висел огромный, от пола до потолка, портрет царя Александра III. У царя тяжёлое лицо. Глаза пустые и тусклые. Царь — деспот. Но как с ним бороться?

Думает ли об этом Саша там, в Петербурге? Или Саша далёк от политики и занимается только наукой? Володя не знал. То, что случилось в Петербурге 1 марта 1887 года, для Володи, для мамы, даже для Ани, которая особенно с Сашей дружила, постоянно в Петербурге с ним виделась,— то, что случилось, было для всех как гром среди ясного неба.

В классе шёл последний урок. Восьмиклассники слушали объяснения учителя.

Прозвенел звонок. Учитель оставил класс. Гимназисты собирали тетради и книги. Всё было обычно. Но возле гимназии Володю дожидался посыльный:

— От Веры Васильевны. Велела прийти, да живее!

Вера Васильевна Кашкадамова была учительницей, давним другом отца. Володя со всех ног побежал.

У Веры Васильевны дрожали губы, глаза были красны от слёз. Протянула письмо.

Писали из Петербурга. 1 марта группа студентов покушалась на жизнь царя Александра III. Покушение не удалось. Студенты арестованы. Среди них Александр Ульянов.

Долго не мог Володя выговорить слова, прочитав письмо. Саша! Брат. Тонкий, высокий, с большими задумчивыми глазами, талантливый Саша! Что с тобой будет?

Надо подготовить маму. Как ей сказать, что Саша арестован? И Аня арестована.

Прошло немного больше года после смерти отца. Мама ещё носила траур по папе. Не заплакала, не забилась от горя, только сразу осунулась. В чёрном платье, такая серьёзная, скорбная, что у Володи больно заныла душа, мама распорядилась, что делать по дому, как жить. А сама сегодня же собралась в Петербург. Скорее найдите лошадь до Сызрани! Найдите попутчика. Из Симбирска ведь часто ездят в Сызрань.

Володя обходил дом за домом, где собирались ехать в Сызрань: «Возьмите, пожалуйста, маму!»

Но весть о покушении Саши на царя и аресте уже облетела весь Симбирск. Никто не хотел брать Марию Александровну. «Нет у нас лишнего места в санях. Нет и нет». И отводили глаза. Володин ученик Охотников вместе с ним обошёл домов, наверное, десять. «Пожалейте мать». Нет, не пожалел никто.

Охотников побежал к земляку-чувашу. Упросил.

Чуваш пймнил Илью Николаевича, повёз Марию Александровну в Сызрань.

Володя остался старшим в доме. Самой младшей, Ма-няше, всего восемь лет.

— Поиграй со мной, Володя,— просила Маняша.— Отчего ты совсем не смеёшься, Володя?

Володя заставлял себя поиграть с маленькой сестрёнкой, а улыбнуться не мог. «Саша, Саша! Что с тобой сделают?»

Наступил май. В гимназиях начались экзамены. Володя и Оля держали экзамены. Молчаливые, окаменелые, приходили в актовые залы. Ждали вызова. Учителя поражались ответам — брат и сестра отвечали блестяще... А в газете «Симбирские губернские ведомости» было уже напечатано, что сын покойного директора народных училищ Александр Ульянов...

Четвёртый раз в эту последнюю гимназическую весну Володя шёл на экзамен. Весенний птичий гомон полнил улицы. Две тонконогие девчонки прыгали через верёвочку на деревянном тротуаре. Всё было обычно, и всё полно жизни, движения.

Возле фонарного столба увидел людей. Какая-то бу-м&жкя была приклеена на столбе. Люди читали. Вон папин знакомый чиновник. Заметил Володю, отвернулся и поспешно зашагал прочь от столба. Соседка тоже отвернулась. Люди разошлись. Володя медленно приблизился. Прочитал объявление. Потемнело в глазах. Пять студентов, покушавшихся на жизнь царя Александра III, восьмого мая были казнены. Сашу казнили.

Мало, что сообщили в газетах,— по всему городу висели объявления о казни.

Тишина, полная ужаса, встретила Володю в актовом зале гимназии. Володя раньше всех решил задачи по геометрии и тригонометрии, сдал учителю тетрадь и ушёл. Ушёл на Старый Венец.

Весенняя полная Волга несла к морю Каспию вольные воды. Шёл небольшой пароходик, тянул на буксире баржу. Всё было тихо, спокойно. Что они сделали с Сашей!

Через неделю вернулась из Петербурга мама. Володя увидел, мама совсем поседела, у неё стали белые волосы.